Haine Rammsteiner
Нет, ты совмещаешь несовместимое. Но мне нравится.

Fino,Helen Rammsteiner

- Тэкс-....спэшл фо ю, майн гёрлс. - хохотнул.
Часть вторая. Заключение.
Мужчина смотрел впереди себя. Был закат, отсюда красивый вид по вечерам. Несколько месяцев назад пропал его любимый. Никто не нашел его и он не смог. Он слишком далеко, он не в силах что-либо исправить. Но он винил во всем себя. Его красивые глаза больше не выражали никаких чувств. В них было пусто. Будущего нет без той любви. Первой и единственной. Он стоял на мосту, смотря вперед. А солнце медленно катилось ко сну. Оно повторяет это день ото дня и просыпается, лишь из-за любви к тем, кто им восхищается. Эта любовь будет жить вечно. Потому что солнце знает, что его будут любить всегда. А что случится  с его любовью? Разве она может существовать без взаимности? Но ведь так оно и бывает. Настоящая любовь не взаимна. Всегда было так. Один добивается второго. Агнцы. Они добиваются любви, даже когда получают ее. Они хватаются за тонкую шелковую нить, в надежде, что шелкопряд был знатоком своего дела. Вот он и был агнцем, тем,  кто добивается, а ни кого пытаются удержать. Это было его целью в жизни. Быть рядом, даже за много километров. А он все стоял и смотрел на скрывающееся за деревьями солнце. Он умер, как только услышал новости о его пропаже. Сейчас он просто существовал, смысла больше нет, его никто и ничего не держит в этом мире. Лишь сердце каждым стуком напоминает о тех сладостных моментах, когда оно обещало биться лишь для него. Оно билось. Оно продолжало биться, даже когда все надежды угасли. Ведь он обещал, не смотря не на что, всегда быть рядом. Закрыв глаза, он распахнул объятия ветру и улыбнулся. Ему так шла эта улыбка. Редко она была искренней. А сейчас, в ней читалось счастье, свобода. Ветер отвечал порывами, будто тоже старался обнять эту жертву чувств. Улыбка стала еще теплее, когда нога ступила вперед, в пустоту, а тело полетело вниз, навстречу холодному грунту.
Вечер, солнце прощалось с верхушками деревьев, ласково касаясь их последними лучами. Послышался хриплый клич, разливающийся эхом в ночной тишине. Ворон, чей животный взгляд был устремлен вперед, жнецом восседал на темном теле и клевал еще неостывшую плоть.
Когда-то, он просто его Любил.

Helen Rammsteiner
Посмотрел на систр и притянул к себе, крепко обнимая. - Я не хотел. Живи, моя радость.) Как я без тебя, нэ? Инь без Янь уже не то.

Helen Rammsteiner
Проследил за движением. 0 Носишь мою половинку? - оскалился. - Это хорошо, наверное. В общем, рад, что понравилось, да.

Флуд вымер.../огляделась/

- Кажется, кто-то просил сказку? - рассмеялся. - Тогда слушай и посмотрим, захочешь ли ты еще одну... - сидит в темноте и хриплым голосом:
Дождь. Сегодня пасмурная погода. На старом кладбище с неизвестными погибшими было грязно и тихо. Сюда никто не ходил, не носил никому цветы. Это место было мертвое. Сюда даже звери не ходят, ибо непокойные души отгоняют их прочь. Лишь одинокий бескрылый ангел, стражником возвышается над могилами и наблюдает за мертвыми. Теми, кто уже никогда не принесет в мир зла. Каменная статуя, что трещинами измеряла года, грустно взирала на одну из могил, что появилась последней из всех.
Следы могильщиков уже давно затерялись во времени и, подойдя поближе к серому камню, можно было увидеть лишь одну надпись, что красовалась на нем. Год его смерти. Ни имени, ни фотографии, лишь примерная дата рождения, что гласила – здесь погребен еще совсем молодой паренек, чье прошлое остается загадкой для всех.
Но не для вас. Я расскажу вам о нем, но лишь часть. Она позволит раскрыть вам правду, ту правду, что так рано загнала его на старое кладбище.
Жил он много лет тому назад, когда цивилизация еще не познала всех своих прелестей, а люди не были погребены под толстым слоем сладкого безумия. Но он уже тогда был не похожим на других. С виду обычная серая мышь. На первый взгляд вы ничего не скажите, кроме как непонятного чувства отвращения к нему. Люди нутром чувствовали в нем зло, непонятное чувство страха. Но стоит лишь заговорить, как они слепо начинали доверять ему и лезть в огонь ради лишь его внимания. И он этим пользовался. Причем, совершенно не угрызая себя за это, нет. Он любит делать больно, зная, что бросить его не смогут. Кто-то сверху, или же снизу наградил его сильнейшим даром – влюблять людей в себя. Как ему это удавалось, спросите вы? А вот этот вопрос не ко мне, а к нему. Ибо я всего лишь рассказчик, решивший рассказать вам сказку на ночь.
Этот парнишка любил делать больно, даже не подозревая, что сам обожает боль. Ведь те, кто к нему привязывался, он дарил им части своей инфекционной души, которой с каждым разом становилось все меньше. И было даже не больно, когда куски отдирали и с жадностью проглатывали глупые рыбешки. Поначалу его удивляло, что никто не убегает с воплями прочь, когда он им открывается, говоря, что он сам дьявол, что лучше не оглядываясь мчаться, прочь, спотыкаясь о высунутые из-под земли руки, просящие взять себя с собой, ведь они так глубоко увязли в его лжи. Но нет, их ничего не пугало, и он продолжал этим пользоваться, в конце концов, добиваясь своего.
Но однажды, случилось так, что остался лишь один кусочек той самой души и его забрали, быстро проглотив и забыв об этом. Паренек ничего не почувствовал, ибо боль стала привычным ощущением для него.
Он шел по улице темной ночью довольный тем, что дал познать боль еще одной своей жертве, но он и не подозревал, насколько сильной стала эта боль.
Лишь один удар в спину, холодной сталью точно туда, где бился его сгусток тьмы. Он упал на колени, слепыми глазами не узрев своего убийцу и, сделал последний выдох, что порывом ветра унесся куда-то вдаль.
Дождь. Тогда была пасмурная погода. На холодной улице лежал неизвестный парнишка, которого закопали без почестей и слез. Никто не был на его похоронах, кроме гробовщика, что зарывал его тело в могилу.

Смеется. - Спокойной ночи, детишки...

такое ощущение, что мы все умерли...